Такой подробной карты никто из них еще не видел.

– Откуда вы это все знаете?! – с огромным уважением спросил Учителя Лабео Капитан. – Даже у нас, Морских Корабелов, нет настолько полной карты Ближних и Дальних Земель. А ведь мы кормимся тем, что плаваем туда, куда кроме нас никто попасть не может. Да такая карта нужна нам, как воздух!

– Я давно составлял ее! – довольно сказал Учитель Лабео. – Я знаю, что такая карта нужна. К сожалению, точных и правдивых карт Земель крайне мало. Мало описаний и дневников путешествующих. Кроме этого, и те, и другие изобилуют неточностями, а часто откровенно сочиняют небылицы. Эта карта тоже неточна. Но она, все-таки, поточнее других. Я собрал все карты и все описания Дальних Земель и Морей, какие удалось. И на основании этих сведений сделал карту, стремясь заносить в нее только то, что одинаково упоминается несколькими источниками. А в нашем путешествии я проверял ее и, надо признать, заново начертил линию побережья во многих местах… Что же у меня получилось: вот место, где находится наша бухта.

Учитель показал указкой на маленький белый камешек.

– Этот камешек, простите мою вольность, наш «Зоркий». Как мы убедились на горьком опыте, значительный участок моря огражден непроходимой стеной подводных скал. Видимо, скалы – продолжение этих горных цепей.

Господин Лабео махнул указкой в сторону нависающей над бухтой горы.

– Так вот, по многим причинам я могу предположить, что за этими вершинами и находится та самая земля, где водятся птеригоплихты. Видимо, это достаточно замкнутое место, с суши огороженное горами, и с моря тоже огороженное горами, только подводными. Я согласен с Капитаном, что корабли посольства куда больше нашего “Зоркого” приспособлены штурмовать подводные преграды. Помимо плоского дна, они еще и разделены на части водонепроницаемыми переборками. Если бы судно получило пробоину, то вода затопила бы не весь корабль, а только небольшой промежуток между переборками. Что, согласитесь, значительно легче нашей аварии. Поэтому, имея такие суда, они могут спокойно плавать за свой заградительный рубеж, а любой чужой корабль, не подозревая об опасности, гибнет на подводных скалах.

– Но что же вы предлагаете? – не удержался, и спросил Главный Конюх.

– Я предлагаю, пока команда чинит корабль, совершить переход через горы. Так мы наиболее быстро попадем в нужную нам страну.

– Надо подумать… – сказал Главный Конюх. – Ваши доводы, господин Лабео, кажутся мне убедительными, но надо все взвесить.

– Для начала, всем нам надо выспаться! – посоветовал Капитан. – И решить на свежую голову. А я прошу вашего разрешения, господин Лабео, скопировать эту карту.

– Что вы, что вы! – замахал руками Учитель Лабео. – У меня есть прекрасная копия на бумаге! Мы с Полосатиком специально делали ее для вас. Просто события опередили наши планы. Возьмите, это подарок Акватики Морским Корабелам!

Ночью друзьям приснился мечущийся в стойле Малыш.

Глава четвертая

А данюшек опять не собирались брать!

– Да что они там, совсем с ума посходили! – орал на всю бухту Затычка, гневно швыряя в воду камешки. – Из конюшни выставили, на совет не пустили, на корабль не взяли! Как нарочно! Я теперь прятаться не буду! Хватит! Или пусть берут, или пусть за ногу к кораблю приковывают! Сколько можно всех убеждать, что мы не маленькие?!!

Вопли ли Затычки сыграли свою роль, или Главный Конюх понял, что и вправду придется приковывать данюшек к мачте, а, может, Учитель Лабео его переубедил, – но друзей взяли и, наравне со всеми, выделили часть груза.

Морские Корабелы остались чинить корабль, а путешественники отправились штурмовать горы.

Только месяц был в распоряжении акватиканцев. Месяц их мог ждать «Зоркий», а потом ему надо было уходить обратно к родным Гаваням, чтобы успеть до штормового сезона.

Тугая зеленая стена на склоне на мгновение раздвинулась, впустила в свою чащу отряд, и сомкнулась опять.

Как же трудно было подниматься!

Каждый шаг давался с боем – деревья, кусты, лианы переплелись между собой и были почти непроходимы.

Дорогу приходилось прорубать ножами и топориками. Через час лезвия тупились, словно ими рубили бревна месяц без перерыва.

Данюшки вновь и вновь точили их и отдавали рубщикам.

Ни ветерка, ни дуновения… Удушливый влажный запах шел от толстого слоя листвы на земле. Страшно хотелось глотнуть свежего воздуха, выбраться на чистое место, увидеть небо.

Горы были не такими уж высокими, куда ниже Неприступного Кряжа на севере Союза Королевств, но подниматься по ним было тяжко!

Их мучения не пропали даром. Путешественники добрались до вершины перевала и смогли заглянуть по ту сторону гор.

Учитель Лабео оказался прав: перед ними лежала обширная зеленая долина, закрытая со всех сторон горами. И там жили люди.

Сил у всех сразу прибавилось.

Сверху были видны пышные рощи, ухоженные поля, широкие дороги, крупные и мелкие селения. Большая река петляла по долине и впадала в изрезанное бухточками море.

А там, где она выносила свои воды на морские просторы, раскинулся город, столица незнакомой страны. Издалека он напоминал россыпь плетеных, покрытых невысокими крышками, коробочек, брошенных на траву. Шесть золотых черточек горело на башнях, торчащих над плоскими крышами.

Начался спуск.

Путешественники пробились сквозь плотный лес на склоне и очутились в стране, где должны были водиться птеригоплихты.

Отряд остановился на опушке и стал приводить себя в порядок. Ведь неважно, что корабль потерпел крушение, и что они пешком перешли через горы, без дорог и тропинок.

Они – посольство Акватики, и выглядеть должны соответственно.

Учитель Лабео полировал тряпочкой свои очки и бормотал:

– Что-то мне это место напоминает… Великий Торакатум, неужели?…

Но что неужели, он так и не сказал.

Данюшкам эта остановка показалась совершенно лишней.

Ну не глупо ли принаряжаться в лесу? Наоборот, пыль и грязь сказу скажут жителям этой страны, что акватиканцы проделали далекий путь. И их сразу зауважают.

Но Главный Конюх и все остальные, почему-то, так не считали…

Им недолго пришлось идти незамеченными.

Странные, ярко разукрашенные люди с копьями наперевес окружили акватиканцев. Они восседали на скакунах, очень похожих на панаков. Только чернополосых.

Люди были почти раздетыми – лишь коротенькие, узкие юбки окутывали их бедра, остальную одежду заменяла яркая краска.

У одного воина по телу чередовались широкие белые и черные полосы – он был до смешного похож на бабушкин вязаный чулок. У другого все тело было черным, только одна нога покрыта причудливыми белыми пятнами. У третьего по желтому фону змеились коричневые линии. Пятый, шестой, седьмой, восьмой… Узоры и раскраска не повторялись.

Воины сурово смотрели на чужаков. Безо всякого намека на дружелюбие.

– Ой, что-то мне кажется, нам совсем не обрадовались! – шепнул друзьям Затычка. – Смотрят так, будто мы у них в долг взяли и не возвращаем.

Вперед медленно выступил Учитель Лабео.

Он раскрыл ладони, показывая, что в них нет оружия, и четко произнес:

– Мы пришли к вам с миром! Мы прибыли издалека! – он показал на горы.

– Мы долго плыли по морю. – Учитель изобразил волны. – Мы должны попасть к вашему правителю!

Люди молчали, и на лицах их ничего не отражалось.

Учитель Лабео достал грамоту Короля и торжественно ее развернул.

Грамота, похоже, немного подняла акватиканцев в глазах воинов: видно здесь писать умели немногие, поэтому люди с бумагой были в почете.

Не отводя копья, один из воинов медленно отъехал назад, и ощетинившийся строй тут же сомкнулся. Воин направил полосатого панака к ближайшему селению.

– Гляди, какие у них скакуны! – шепнул Шустрик Полосатику. – Прямо, как наши! Только не черные и голубые, а серые и зеленые. В черную полоску. И глаза не синие, а красные у серых и желтые у зеленых! Наверное, эти такие же драчливые – вон, у каждого щитки на глазах.